форум Сарапульского клуба КОВЧЕГ

Примирение кошки с крысами.

Трусообман составляет часть жестикуляции. Очень хорошим примером применения тех же приемов может служить примирение кошки с крысами, которого мне удалось достиг-нуть. Механическим путем этого добиться нельзя, а только воздействием на психику кошки можно уничтожить это прирожденное желание задушить и съесть крысу.
Прежде всего, в натуре кошки есть черта, схожая с другими животными: все быстро движущееся раздражает нервы и возбуждает аппетит.
Родится котенок и, чуть - чуть освоившись с передвижениями своего слабого тельца, шатаясь, уже начинает играть с клубком ниток или с собственным кончиком хвоста. У него является органическая потребность ловить и непременно поймать. Все быстро удаляющееся особенно раздражает его. Летящая и бьющееся о стекло муха, до тех пор интересует и вызы-вает аппетит у котенка, пока лапка не прекращает жизнь мухи. Она неподвижна, – интерес пропал.
Итак, кошка, охотясь за крысой, часто, задушив ее, тотчас же перестает обращать на нее внимание.
Сыта ли, голодна ли кошка, ее раздражает, главным образом, быстрое движение убе-гающего животного.
Прошу заметить: бегущего от кота, а не на кота.
Очень давно я делал опыты с механической, заводной мышкой которую в одном случае пускал от кошки и мышь бывала моментально поймана, и в другом случае – на кошку, и кошка быстро удирала от деревянного мышонка. Впоследствии я выдрессировал живую крысу бежать на кошку и кошка удирала вскакивая на меня (см. рис. 4).
Это чувство кошек однородное с уже описанными опытами укрощения собак.
Применяя во время игры с кошкою трусообман, вы можете довести кошку до исступ-ления.
Для того чтобы убить у кошки чувство ложной храбрости, надо ее поставить в другие условия. Я ставлю большую клетку, наполненную крысами, на подоконник; крысы чувству-ют себя хорошо: играют, дерутся и поминутно прихорашиваются, облизывая свою шкурку и ища насекомых.
Но вот – замирают! Розовые носики задвигались в одном направлении, прозрачные ушки насторожились, маленькие глазки выпятились и вот-вот выскочат из орбит и покатятся по полу, как гладко блестящие бусы.
Пришел кот... Запах для крыс неприятный.
Кот прыгнул на подоконник. Крысы все одновременно шарахнулись в противополож-ный конец клетки и прижались к стенке друг к другу, образовав из себя горку живых, неподвижных тел. Только усы шевелятся, да шерсть на боках от усиленного биения сердца.
Кот обежал несколько раз вокруг клетки и сел перед крысами.
Быстрое движение, испуг крыс, – все это не скрылось от внимания кошки.
Но вот одна из самых ближайших к нему крыс быстро полезла на товарок, пряча свою голову между телами своих полумертвых от страха трусих.
Кота движение прыгнувшей крысы раздражило. Он, в свою очередь, бросился на клет-ку и обнял ее своими бархатными лапками.
Крысы плотно прижались друг к другу. Кот еще раз обошел вокруг клетки, не спуская с крыс глаз, и сел на прежнее место, обернув хвостом свои лапки.
Зажмурив глаза и отвернув голову от клетки, он как будто забыл о крысах, но кончик хвоста говорит за него. Он выдает душевное волнение.

Рис. 4. Кошка взбирается на В. Л. Дурова, спасаясь от преследования.

Кривые когти в бархатных лапках судорожно высовываются и прячутся обратно.
Вот одна крыса, плохо державшаяся на верху кучки, сорвалась, соскользнула вниз и опять поползла на гору тел. Это движение заставило кота вздрогнуть. По шкурке его пробе-жала как бы волна. Шкурка на спине нервно подергивалась и уши прижались плотнее к ма-кушке.
Я поставил перед носом кота блюдечко с молоком. Кот – ноль внимания.
Все его помыслы в клетке у крыс. Проходит четверть часа в неподвижном созерцании. Крысы все чаще и чаще начинают переменять положение своих уставших туловищ и все бо-лее и более привыкают к запаху и присутствию кота. Кот замер! Кот совсем закрыл глаза, как будто говорит: «вас здесь нет... я вас не вижу». Но каждое движение крыс производит в душе кота особое чувство – раздражение.
Я кладу перед мордой кота парное, сырое мясо. Кот даже не посмотрел на него.
Некоторые из крыс, посмелее, начинают двигаться. Начинают приводить себя в поря-док – причесываться и быстро, перебирать двоими лапками вспотевшую шерстку.
Одна крыса, скатившись с верху, с горы тел своих товарищей, раздумала подниматься вновь и тоже занялась причесыванием. Наконец крыса, находившаяся в средине живой горы, стала с усилием выбираться из своего плена, стала освобождаться. Им жарко и трудно долго находиться в таком положении.; Кошачий запах уже принюхался, – не так страшно, да и долгое выжидание потеряло остроту первоначального страха. (Начало привычки. Привычка – вторая натура).
Кот нагнул голову. Не сводя глаз с крыс, кончиками своих усов, он попал в блюдечко с молоком.
Кот встряхнул головой, отодвинулся дальше от клетки и снова сел, обернув себя хво-стом.
Крысы смелее и уже с любопытством стали протягивать свои розовые носики, нюхать воздух и становиться на задние лапки.
Кот обошел клетку и опять сел уже полубоком к клетке.
Крысы сначала сделали прежнее движение, желая собраться в кучу, но на полдороге раздумали и стали по-старому прихорашиваться. Одна даже, из храбрости, подошла к решет-ке и тихо, спокойно полезла по ней наверх.
Там она начала втягивать в себя воздух с запахом молока и парного мяса. Через минуту ее примеру последовали другая, затем третья, Четвертая и т. д.
Грызуны постепенно, бесцеремонно стали в клетке лазить по потолку, становясь все храбрее и храбрее.
Движение кота на секунду заставляло крыс застывать в одной позе, но момент прохо-дил и они снова, уже мало обращая внимания, стали перебегать с места на место, ища на дне клетки в сене оставшиеся подсолнухи.
Наконец, коту, видимо, надоело наблюдать. Он при моем приближении встал и, под-няв хвост трубой, запел свою обычную, едва слышную песенку.
При прикосновении руки к спине он поднимал выше свой зад, повертывался несколь-ко раз и, потеревшись своей мордочкой о мой рукав, как бы прося еще ласки, принялся есть мясо.
Крысы облепили сетку клетки, смотря с любопытством на кошку.
На второй день – то же самое. Кот, с аппетитом съев мясо и выпив молоко, влез на клетку и улегся на ней спать, теперь уже на самом деле не обращая внимания на крыс, – раз-ве, если только очень быстрое движение одной из играющих крыс заставляет кота шире от-крывать глаза и настораживать уши, но это только на минутку, затем кот уже не обращает внимания и сам облизывает своим шершавым языком свою шубу.
Но вот пришло время знакомить ближе старых врагов.
Я открываю дверь клетки и, взяв обеими руками кота, насильно просовываю его голо-ву вперед, в клетку. При этом крысы опять шарахаются в противоположный конец клетки.
Коту не нравится мое действие. Он упирается лапками в край клетки, но голова и пе-редняя часть туловища уже внутри. Своими руками я придерживаю на всякий случай его лапы. Но случай никогда не приходил.
Кот в тот момент зло прижал уши к затылку и, щурясь, полузакрыл глаза.
Крысы не долго в куче...
Я губами произвожу писк, писк, на который крысы так реагируют. Этим писком я раз-дражаю крыс. Они, как по команде, все до одной поднимаются на задние лапки и тянутся по направлению к коту.
Кот делает движение, желая освободиться от моих рук, втискивая свою голову в туло-вище, сокращая шейные мышцы. Крысы смелее тянутся к коту. Вот они уже со всех сторон, осторожно обнюхивают кота. Одна нахалка-крыса влезла на мою руку и, сидя на ней, ти-хонько трогает зубами коготь кота.
На первый раз довольно.
На следующий раз кот сажается в клетку уже весь, и дверцы клетки быстро за ним за-крываются.
Коту это неприятно. Он моментально поворачивается и показывает желание убежать, но дверцы закрыты и кот ложится, приготовляясь терпеливо перенести совместное заключе-ние. Крысы подходят к нему со всех сторон, тянутся, сидя на задних лапках, к его шерсти и, обнюхав ее, уже мало обращают внимания, начиная ухаживать за собой и грызть только что посыпанные мною жареные подсолнухи.
Кот трусит и, чем ближе подходят к нему крысы, тем более он прячется сам в себя. Крысы уже нахально влезли на кота и в его шубе чувствуют себя недурно. Только кончик хвоста у кота говорит, что это ему не дешево стоит.
Но привычка – вторая натура и кот привыкает и постепенно до того свыкается с крысами, что вместе с ними ест хлеб, моченый в молоке и часто, крысы вырывают прямо изо рта у кота пищу, и он уступает.
Мой кот, проснувшись и потягиваясь, вылезает из кроватки, где на нем и под ним спали крысы, начинает заигрывать с товарищами, тихонько, нежно трогает их своей бархатной лапкой, будит их, как бы приглашая играть с ним.
Здесь воздействие непосредственно на психику кота заставляет забывать раздражаю-щее чувство убегающего.
Трусообмана нет, нет и проявления инстинкта у кота.
Единичное быстрое движение сильнее бы влияло на психику кота, но массовое движе-ние разбивало это раздражение на многие части и потому каждая часть ослаблялась, не была так остра и не действовала на душевные, мозговые явления кота рельефно, сильно.
Видимо, мысли кота и его сознание были подавлены массовым движением крыс, за ко-торыми одновременно он не мог уследить, что действовало на него угнетающе.
Движение в его сторону, к нему, производило обратное действие жестикуляций, противоположных трусообману.
В данном случае не было инстинкта истребления, а скорее инстинкт самосохранения – чувство, появившееся вначале у крыс, а затем у кота.
Страх перед массой у кота был не напрасен. Рассказывали случай, когда крысы побеж-дали и съедали кота.
Хождение кота по канату через крыс не требует обстоятельного пояснения. Этот номер совсем не труден.
Раз кот уже свыкся с крысами, а крысы с котом, то главное уже сделано. В моей прак-тике тогда я смог дать несколько интересных цирковых номеров. Я их опишу целиком, так как теперь читатель легко отделит «психологическую» суть дела от артистического подбора интересных для публики ситуаций.
Прежде всего, сажают крыс на туго натянутый канат. Кот приносится на руках и сажа-ется на канат, при этом нашим глазам представляется следующая картина: кот смотрит на крыс, выпускает когти и злобно ими царапает по канату, как бы угрожая и готовясь бросить-ся на крыс.
Я говорю, обращаясь к зрителям: «Крысы изображают белых рабов, телеграфных и почтовых чиновников! а кот – начальника телеграфного округа. Чиновники, у кого жена молодая, подходи к начальству».
В это время крысы, находящиеся ближе к коту, смело бегут к нему и протягивают свои мордочки.
При этом я говорю: «Обратите внимание, господа, как кошка целуется с крысами».
После виденного вы можете задать вопрос: «почему кошка, при виде крыс, злобно за-царапала когтями канат и почему, видя это угрожающее движение, крысы смело подбегают к коту и целуют его в мордочку»?
Очень просто. Секрет заключается вот в чем: при дрессировке, на репетиции, я, выни-мая крыс из ящика, где положен их корм, сажаю их на канат, где им не так удобно, как в их клетке, а потому каждая из них и стремится скорее попасть опять в клетку, а издаваемый мною призывный писк и пронесенная мимо клетка, дают им направление и служат им повадко-приманкой, и вот крысы бегут по канату в подставленную клетку.
Значит, крысы знают, что при знакомом им писке и по запаху принесенной клетки, им надо бежать в этом направлении. Кот им мешает и они, как старые его знакомые, предвари-тельно обнюхивают его, а затем подлезают под него, дабы попасть, как на репетиции,' к себе домой, в свою клетку.
Кот перед своим выходом на арену сладко спит, свернувшись калачиком, в своей клет-ке, специально приготовленной для этого дня. Мой помощник, когда это требуется, вынима-ет спящего кота и сажает его на край каната.
Кот первым долгом начинает расправлять свое тело, потягиваясь и царапая канат, вид же получается такой, как будто кот точит когти о канат, приготовляясь броситься на крыс. Мои слова добавляют иллюзию. Я всегда в этот момент говорю: «Смотрите, господа, как у кота разыгрывается аппетит! Но, Васька, укроти свой нрав, не бери примера с людей, будь добрым!» При этом приказываю крысе подойти и поцеловать кота. В это время, почти все-гда, крыса подбегала к коту и нюхала его мордочку. Тогда я говорил: «Смотрите, как кот це-луется с крысой! Я таких непримиримых врагов, как кошка с крысой, примирил, а люди до сих пор помириться не могут. Не стыдно ли это нам!».
Несколько другими, но подобными приемами, я помирил козла с волком, а впоследст-вии, уже на арене я показывал с успехом сцену «Мирная конференция», где за общим столом восседали тесно, почти касаясь друг друга, лиса, петух, орел, медведь, свинья, козел, собака (рис. 36 и др.).
На праздник Рождества я мог устроить моим дрессированным зверькам елку. На фото-графии (см. рис. 5) вы видите, как разместились мои звери. На елку вместо фруктов были повешены: картофель, капуста, морковь и т. д., и все звери держали себя чинно не хватая то-го, что не нужно.
Теперь, для того чтобы практическое применение только что изложенных приемов бы-ло для читателей еще яснее, я приведу описание двух случаев более сложной дрессировки. В первом я выучил свинью летать, пользуясь воздушным шаром и парашютом, а во втором, обучил слона парикмахерскому искусству.
В обоих случаях читатель может видеть, как известным выбором приемов и соответст-венным соединением их в одну стройную систему, возможно добиваться очень эффектных результатов.
полная книга по зоопсихологии здесь тыч<\/u><\/a>